Записи с меткой «стиль»

зюдо — один из видов японских искусств, возникший на базе дзю-дзюцу в конце XIX столетия. Творцом современного дзюдо считается Дзигоро Кано (1860-1938). Влюбленный в японские традиции и вместе с тем увлеченный модернист, он стремился соединить требования нового времени с историческим прошлым. Термин «дзюдо» Кано трактовал как «путь красоты», «мягкий путь».

Изучив в совершенстве известные в то время стили «дзюдзюцу», мастер исключил из этой борьбы наиболее опасные удары, сделал дзюдо доступным, увлекательным видом спорта. Новая эффективная система, избавленная от весьма жестких приемов, исключала тяжелые увечья или смертельный исход.

В течение десятилетий складывались особые правила поведения, традиции дзюдо. В результате был выработан особый

Кодекс чести дзюдоиста

Вежливость

Смелость

Искренность

Контроль над собой

Честность

Скромность

Дружба

Уважение

История окинавского каратэ хранит в себе множество загадок. До сего дня не установлено соотношение местных и иностранных (в первую очередь китайских) традиций рукопашного боя в его становлении, неизвестно точно, как выглядело окинавское кэмпо в XVIII-XIX веках. Почти полное отсутствие надежных письменных источников, слабая изученность истории Окинавы и ее культуры в целом, ставят на пути исследователей серьезные препятствия. Однако в последнее время ситуация начала понемногу поправляться. Были найдены и опубликованы важные материалы, проливающие свет на историю, теорию и практику старинного каратэ Окинавы. Это свиток, написанный великим мастером Мацумурой Соконом (1796-1893) и опубликованный в июле 1960 г. в газете «Окинава таймусу» под названием «Буси Мацумура-но каратэ макимоно» («Свиток по каратэ буси Мацумура»), наставления Итосу Ясуцунэ и ряд других.

Особое место среди источников по старому каратэ, как по ценности содержания, так и по влиянию на формирование этого боевого искусства, занимает трактат «Бубиси» (кит. «Убэйчжи») — «Книга о военной подготовке».

«Бубиси» написан на старокитайском языке вэньяне. На его обложке не значится ни имя автора, ни время создания. Однако, подробное изложение в трактате принципов и приемов цюань-шу школ Белого журавля (Байхэ-цюань) и Архата (Лохань-цюань) позволяет предположить, что автором был выходец из южнокитайской провинции Фуцзянь. Впрочем, в самой Фуцзяни этот трактат не найден. Зато его копии в изобилии имеются на Окинаве.

«Бубиси» предположительно появился на острове в середине XIX века. Одни исследователи полагают, что «Бубиси» был привезен окинавцем, специально ездившим в Китай изучать тамошние боевые искусства. Другие считают, что его авторы — китайцы из района Кунинда крупнейшего окинавского города Наха. Третьи придерживаются мнения, что «Бубиси» был составлен окинавцами на основе нескольких более мелких текстов по китайскому кулачному искусству. Впрочем, доказать или опровергнуть ту или иную гипотезу возможности нет.

«Бубиси» представляет собой уникальную антологию текстов. Он состоит из 32 статей, посвященных истории, принципам и технике школ Белого журавля и Архата (которые, судя по всему, оказали наибольшее влияние на развитие окинавского кэмпо), философии и этикету воинского искусства, сравнению стилей, по методам тренировки, применению приемов в самообороне, искусству поражения уязвимых точек, включая так называемый «метод отсроченной смерти» (дим мак), практике гомеопатии в боевых искусствах. Иными словами, это целая энциклопедия боевого искусства. Причем энциклопедия из разряда «секретных».

Кочующий из книги в книгу популярный миф гласит, что нунчаку — бывший цеп для обмолота риса, превращённый японскими крестьянами в грозное оружие, которым они сражались против самураев. Однако этот миф содержит сразу четыре грубых ошибки. Нунчаку отнюдь не являются японским оружием, они никогда не были цепом, использовали это оружие вовсе не крестьяне — и вовсе не против самураев.

Нунчаку в том виде, в котором мы их знаем, пришли с Окинавы (Рюкю) — архипелага, являющегося сегодня частью Японии, однако заселённого другим народом, говорящим на другом языке. В японском языке даже нет слова для обозначения нунчаку — когда надо написать слово «нунчаку», используется либо запись «ну-н-тя-ку» на катакане — слоговом алфавите, которым японцы записывают иностранные слова, либо китайский иероглиф «двухчленная дубинка» («двухзвенный цеп»), который на китайском языке читается как «шуан-цзе-гун», на окинавском — как «нун-тя-кун», а на японском — как «со-сэцу-кон».

Многие считают, что нунчаку ведут своё происхождение от цепа для обмолотки риса (уцу) — но это ошибка. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе, что Вам нужно молотить нунчаку (причём не концом, а всей поверхностью палки) лежащие на земле колосья — для этого Вам придётся согнуться в три погибели, почти что упираясь носом в собственные колени, а при каждом взмахе Вы будете бить себя по спине. Настоящий окинавский цеп — как, впрочем, и японский, китайский или европейский — имеет ручку длиной в рост человека, так что им можно бить по земле, не скрючиваясь буквой «зю». Поэтому версия о происхождении нунчаку от цепа совершенно несостоятельна. Причина путаницы, судя по всему, кроется как в конструктивном сходстве нунчаку и цепа, так и в том, что в арсенал окинавского кобудзюцу входит другое оружие — боевой цеп (утибо) — действительно являющееся модификацией крестьянского цепа.

Существует несколько более разумных версий относительно того, какой предмет послужил прототипом нунчаку. Наиболее правдоподобная из них (её придёрживается ряд современных мастеров кобудо) гласит, что нунчаку в оригинале представляли собой удила — часть конской упряжи. В исходном варианте нунчаку палки были изогнуты, как показано на фотографии, и лишь позднее начал применяться известный сегодня вариант с прямыми ручками. Существуют также версии о происхождении нунчаку от колотушки ночного сторожа или от инструмента для обдирания коры со ствола бананового дерева (из коры банана на Окинаве делали лучшую ткань). Наконец, ещё одна версия, которую признают такие авторитеты, как Мияги и Икэда, гласит, что оружие, послужившее прототипом нунчаку, привезли на Окинаву китайские иммигранты. Косвенным подтверждением этой версии служит то, что для обозначения нунчаку используется слово, заимствованное из китайского языка.

Знатоки японского оружия знают, что Японию издавна называют Страной Длинных Луков. Лук — самое старое японское оружие, а с учетом природных условий страны — самое выгодное. Бой на кораблях, в труднодоступных горных массивах, оборона обрывистых берегов, лесные засады — лук везде является самым важным оружием. Конный лучник мог справиться с группой атакующей пехоты, либо убежать от группы не вооруженных луками преследователей, при этом стреляя с разворота назад. При правлении сегунов конная езда и владение луком были разрешены только высокородным самураям.

Бедные самураи также упражнялись в стрельбе из лука, особенно если принадлежали к свите какого-нибудь даймё. Правда это были уже пешие лучники, статус и престиж которых был гораздо ниже. Однако нужно помнить, что единственный шанс победить конного лучника заключался в том, чтобы застрелить из лука коня. Пешие лучники приобрели большое значение в период строительства мощных замков. Уже тогда был разработан способ стрельбы, когда стрелы выпускали по очереди, один ряд лучников за другим. Успешное применение на полях сражений мушкетов лишило конную стрельбу из лука боевого значения, но самураи высоких родов продолжали упражняться в этом искусстве. В резиденциях крупных даймё имелись большие стрельбища, где можно было стрелять с галопа, выпускать серии стрел (то есть все новые и новые стрелы, пока первая еще не коснулась мишени), либо стрелять по многим мишеням с разных сторон, сильно скручиваясь корпусом. На этих «полигонах» устраивались и соревнования. Иногда проводилась и охота конных лучников, но постепенно успехи на ней становились все реже, убийство конным охотником из лука оленя было таким событием, что в семью такого самурая посылали посланца с бумагой, где сообщалось о столь знаменательном случае.

В то время, когда лук имел военное значение, хороших лучников отмечали. Лучших брали охранниками императорских садов (фактически — дворцовая стража), либо в личную охрану сёгуна.

После отражения монгольского вторжения среди лучников стали проводиться «турниры-марафоны», где нужно было стрелять быстро и в течении долгого времени, сохраняя при этом точность. В хрониках отмечено много достижений японских лучников на этих состязаниях. В 1686 году в Киото лучник Вада Деихати выстрелил в течении 24 часов 8 тысяч стрел, попадая раз за разом в мишень на расстоянии ста метров. В 1852 году лучник Масатоки повторил это достижение. В течении двадцати часов он выпустил в цель 10 тысяч стрел, попав 8 тысяч раз.

Японцы использовали луки разных типов. Женщины пользовались небольшими луками адзуса-юми. Самураи соревновались с луками аудзумэ-юми, в бою пользовались луками ханкю и ёкю, реже — луком монгольского типа ёко-юми. Лучники-снайперы пользовались огромными луками дайкю. Их мощь была тсоль велика, что автор первой европейской работы о японских искусствах будо Харрисон (4 дан дзюдо!) смог натянуть такой лук лишь приложив огромные усилия. Классический трактат «Буки Нияку» упоминает также о луках мару-ки, сигэ-но-юми, банкю-хан-кю. Использовали японцы и арбалеты — тэппо-юми, и баллисты — о-юми.

Для стрельбы использовались разные типы стрел. Фактически, каждый крупный род использовал свою форму наконечников. Особым искусством было изготовление колчанов, отделка колчана показывала ранг самурая.

Монгольское вторжение продемонстрировало японцам непривычную тактику использования луков — групповую стрельбу конных лучников. Хотя тайфун и помог избежать опасности, но стало ясно, что нужно думать об обороне страны в случае массированного вторжения. Была сделана ставка на повышение индивидуального мастерства конных лучников отдельных самурайских родов, когда каждый из родов отвечал за оборону своего участка побережья. Воины, пережившие пятьдесят дней битв, сделали упор на два аспекта стрельбы из лука: физическую выносливость лучника, и его психическую устойчивость. В поисках тренировочных методов взоры обратились к дзэн-буддизму. Требовалось научить воинов быстрому техничному натяжению лука (без лишних затрат сил) и стрельбе без прицеливания (а, следовательно, без смещения линии стрельбы), ибо в условиях битвы прицелиться практически невозможно.

Однако со времене боевое значение лука сошло на нет. Кюдзюцу (искусство стрельбы из лука) превратилось в кюдо (путь стрельбы из лука) — не боевое искусство, а систему духовного самосовершенствования, где лук и стрелы — просто инструмент для самопознания.

«Секретные приемы» — предмет горячих споров любителей японских воинских искусств. Мнения высказываются диаметрально противоположные.

Большинство спортсменов с приличным стажем твердо убеждены, что все «секреты» давно уже раскрыты, или что их вообще не существует. Еще полтора десятилетия назад известный польский каратист Ежи Милковский об «испытаниях энергии ки» весьма язвительно написал: «Тайн в этих испытаниях столько, сколько в свиной отбивной, которую подавали когда-то в ресторане «Охотничий» в Лодзи». Трудно спорить с этими людьми, поскольку в основе их позиции лежит личный опыт. Скажите, ну как можно убедить чемпиона мира, не раз бивавшего тех же японцев, что эти самые японцы знают еще какие-то секретные приемы, способные сделать их неуязвимыми?

Однако немало встречается еще людей, которые верят, что «секретных приемов» у японских (и прочих) мастеров еще пруд пруди. Чаще всего люди, поддерживающие эту точку зрения, вообще не имеют опыта занятий боевыми искусствами или спортивными единоборствами или прозанимались в какой-нибудь секции, возглавляемой жуликом, небольшой срок. Но попадаются — и даже очень часто — такие «фанаты», которые, прозанимавшись десять лет и не добившись при этом никаких существенных результатов, продолжают, раскрыв рот, смотреть на какого-нибудь узкоглазого «сэнсея» как на полубога, в ожидании, когда же он, наконец, сочтет их достойными приобщения к «секретной технике». На моих глазах один представитель «подлинного каратэ», придя в секцию Джиткундо и наполучав тумаков от паренька, прозанимавшегося всего несколько месяцев, хитро подмигивая и поблескивая глазками, говорил на прощание: «Ничего! Лет через десять секретные традиции нашей школы будут мне открыты, мой удар станет смертельным, и тогда посмотрим — кто кого!» С тех пор прошло лет пять. Наверное, удар у парня теперь уже полусмертельный… В общем, было смешно и обидно — за каратэ.

Самое интересное, что эти «фанаты», как правило, имеют весьма туманное представление о том, что же представляют собой эти секреты, а подтверждение их существование ссылаются лишь на многочисленные байки, живописующие подвиги китайско-японско-вьемтнамских и прочих мастеров. Попробуем же разобраться в том, что эти «секреты» собой представляют, существуют ли он сегодня, какую функцию в рамках РЮ — школы боевого искусства — выполняют.

До I в. до н.э. о Корее мало что известно. Затем на протяжении 5 столетий Северная Корея находилась под властью различных китайских династий. В районе 400 г. Корея была разделена между тремя враждующими царствами: Когурё на северо-западе, Пэкче на юго-западе и Силла на юго-востоке. Силла, опасась японцев, традиционно поддерживала союзнические отношения с Китаем, Пэкче же поддерживало постоянные отношения с японцами.

500-600 гг. Экспансия Силлы. Силла постепенно стала преобладать в Корее, в основном за счет территорий Пэкче. Расширившись до западного побережья (554г.), Силла уничтожила последние японские влладения на юге. Его росту способствовала и китайская династия Суй, чье подданство приняло Когурё (589г.).

611-647 гг. Когурё отразило пять китайских попыток в торжения.

660-663 гг. Война Пэкче с Силла и Китаем. Союзники одолели Пэкче, разгромив заодно и флот, посланный японцами ему в помощь. Расширенное царство Силла приняло китайское подданство.

663-668 гг. Война Когурё с Силла и Китаем. Союзники победили Когурё. Вся Корея объединилась под единым правителем и признала верховную власть Китая.

670-740 гг. Автономия Силла. В период упадка династии Тан корейское царство Силла стало практически независимым.

Большую часть IX столетия в Корее был мир. Силла процветала, страна стала однородной. К концу века военачальник Ван Гон восстал и основал новое королевство Корё в западно-центральной Корее. Вскоре после того последний король Силлы отрекся от престола, и династия Ван из Корё мирно поглотила Силлу. Пэкче, однако, пыталось восстановить свою независимость (935г.). Ваны немедленно вторглись в Пэкче, разрушив его и присоединив ко вновь объединенной Корее (936г.).

Ранее, когда китайская династия Тан пала (907г.), короли Силлы добровольно подчинились номинальному верховенству монгольских киданей из Северного Китая и Маньчжурии. Однако династия Ван их не признавала и вступила в союз с императором Сун (960г.). Киданьская династия Ляо возмутилась, и в конце столетия заставила Ванов отказаться от союза с Сунами (985г.) и еще раз подчиниться владычеству киданей (996г.).

Цяны — общие предки тибетско-бирманских народов — во II тысячелетии до н.э. занимали территорию современной китайской провинции Шэньси и были главными соперниками предков китайцев — иньцев. В войнах с древними китайцами цяны постепенно оттеснялись на запад, юго-запад и юго-восток вплоть до территории современной Мьянмы. В период правления в Китае династии Хань (206г. до н.э. — 220г. н.э.) в районе озера Куку-Нор сложился союз западно-цянских племен — си цян. В результате войн с ханьцами часть западных цянов была оттеснена на юг, на территорию современной провинции Сычуань. В начале IV века земли, прилегающие к Куку-Нору были захвачены сяньбийцами, которые основали здесь свое государство Тугухунь. Цяны, которые не подчинились сяньбийцам, переселились южнее, в горные районы Амдо (нынешний северо-восточный Тибет) и в западные районы Сычуани. В IV-V веках из этих цянов выделились данчаны и дансяны.

АЙКИДО — одна из разновидностей японской борьбы. Основателем современного айкидо считается Уэсиба Морихэй (1883-1969), родившийся в семье профессионального наставника боевых искусств, принадлежавшего к старинному самурайскому роду.

Основой техники айкидо стало движение по окружности, вращение, позволяющее не только быстро, неожиданно и даже незаметно для противника уйти с линии атаки, но и вывести противника из равновесия, а затем отбросить его от себя по касательной в нужном направлении. По разным оценкам, арсенал айкидо насчитывает до десяти тысяч приемов.

В настоящее время существует несколько направлений айкидо, в том числе классическое и чисто спортивное, в котором философские аспекты отступают на второй план. Сам Уэсиба выступал против проведения соревнований по айкидо, считая, что победить каждый занимающийся айкидо должен прежде всего самого себя. Тем не менее айкидо имеет вполне эффективное прикладное применение: приемы этой борьбы, позволяющей нейтрализовать нападающего, не причиняя ему такого ущерба, как при применении каратэ, используют полиция и спецслужбы.

Ода Нобунага (1534-1582) вошел в историю Японии как выдающийся стратег, умный и коварный политик, воин со стальной волей и первый объединитель Японии. Его отец, Нобухидэ, был владельцем княжества, занимавшего почти всю территорию провинции Овари. Весной 1551 года, когда он скоропостижно скончался в возрасте 42 лет, Нобунага решил, что пробил его час. С невероятной жестокостью и хладнокровием 18-летний Нобунага расправился с возможными конкурентами, не остановившись даже перед убийством младшего брата Нобуюки, обвиненного м в тайных связях с врагами, и некоторых других членов семьи, которые могли представлять хоть какую-то угрозу его монополии на единоличную власть. На это ушло ни много ни мало — 7 лет, пока старая фамилия Ода не была почти полностью истреблена, а Нобунага не подчинил своей власти всю провинцию Оми. После этого Нобунага приступил к завоеванию владений соседей.

К излюдленным хитростям Оды относились использование его войсками знамен и гербов врага, неодиданные атаки в самый неподходящий для противника момент: под покровом ночи, во время ливней с ураганными ветрами и т.д. Португальский миссионер Луиш Фройш написал о Нобунаге: «Он действовал всегда скрытно… Он почти никогда не следовал советам подчиненных. Презирал японских императоров и князей, ни во что не ставил богов и идолов, не верил ни в какие пророчества и суеверия. И хотя сам принадлежал к буддийской секте Нитирэн, тем не менее твердо считал, что нет ни бога, ни бессмертия души, ни потусторонней жизни.»

Нет ничего удивительного, что такой человек, как Ода Нобунага широко использовал службу шпионажа и тайных убийств. Своих агентов он называл кёдан — «[слушающими] болтовню на пиру», и это название красноречиво свидетельствует о характере их работы: подслушивание вражеских ращговоров, выведывание тайн на попойках. Правда, в большинстве случаев кёдан не были профессиональными шпионами. Как правило, это были обычные самураи, обладавшие определенными задатками для такой работы: хладнокровием, выдержкой, сметливостью, общительностью, умением скрывать свои тайны и мастерством в боевых искусствах.

Для выполнения особо секретных поручений Ода прибегал к услугам настоящих специалистов, профессиональных ниндзя, владевших всеми секретами своего мастерства. И, судя по всему, он умел выбирать прекрасных исполнителей своих тайных планов. Во всяком случае ниндзя Нобунаги прославились столь изощренными покушениями на жизнь других даймё, что некоторые историки считают, что именно он ввел моду на тайные убийства враждебных князей.

Хотя именно ниндзя Нобунаги прославились как исполнители самых невероятных убийств, сам он вошел в историю нин-дзюцу прежде всего благодаря своей лютой ненависти к «воинам ночи» из Ига и Кога — самым знаменитым агентам средневековой Японии. Казалось бы, с его пониманием роли шпионов, с его финансовыми возможностями, лучших партнеров чем славные семьи из традиционных «ниндзевских» регионов не найти, однако на деле между ними встала непреодолимая стена религиозной розни.

Ода Нобунага считал, что для объединения Японии необходимо сокрушить буддийские монастыри и иные религиозные объединения, которые в то время имели не меньшее могущество, чем сам сёгун. Проводя эту политику в жизнь, диктатор предал огню главный оплот школы Тэндай, знаменитый монастырь на горе Хиэй, уничтожил мятежную лигу Икко-икки и обратил в руины ее главный центр — монастырь Исияма Хонган-дзи.

Все эти «мероприятия» не могли не вызвать гнева у ниндзя Ига и Кога, которые поддерживали тесные дружеские контакты с крупнейшими буддийскими храмами и орденами ямабуси. В результате ниндзя развернули настоящую охоту на ненавистного врага. Но, благодаря надежной охране и незаурядному личному мужеству, князь неизменно выходил сухим из воды.

Конечно же Ода Нобунага не мог спокойно ждать, пока кому-либо из «ночных призраков» удастся добиться своей цели, и предпринял меры, чтобы искоренить «ниндзевский гадюшник» с корнем. Эта акция вошла в историю как величайгая битва ниндзя, мятеж в Ига годов Тэнсё — Тэнсё Ига-но ран.

Конец XII века стал для Японии временем тяжелых потрясений. На фоне засухи и чумы в смертельной схватке за власть сошлись 2 крупнейшие группировки самураев — Тайра и Минамото. В те дни сражения более не походили на грандиозные турниры. Это была жестокая борьба за выживание, в которой все средства были хороши. В ней победить мог только тот, кто умел нестандартно мыслить и действовать. Именно в это суровое время на небосклоне военного искусства вспыхнула ярчайшая звезда гениального полководца Минамото Ёсицунэ.

Ёсицунэ оставил заметный след в истории нин-дзюцу. Согласно позднейшим источникам именно он стал основателем первой школы шпионского искусства, названной его именем — Ёсицунэ-рю.

Создание особой школы нин-дзюцу стало примечательной вехой в развитии этого искусства. Ранее приемы рукопашного боя, методы разведки и шпионажа, военной стратегии как особые разделы военной науки не различались. Выделение же традиции нин-дзюцу из всего объёма военных знаний свидетельствовало о том, что к этому времени методы разведки и шпионажа достигли уже очень высокого развития и потребовали от воинов целенаправленной углубленной подготовки. Переоценить значение этого факта невозможно. По сути, именно с Ёсицунэ-рю начинается нин-дзюцу как особое искусство.

Исэ Сабуро Ёсимори — начальник разведслужбы Ёсицунэ

Исэ Сабуро Ёсимори — личность весьма загадочная и историками нин-дзюцу пока недооцененная. А вместе с тем в его лице мы встречаем, пожалуй, первый пример настоящего ниндзя.

Источники сообщают о Ёсимори совершенно противоположные сведения. Например, его называют то уроженцем провинции Исэ, то провинции Кодзукэ, то провинции Ига. В разных текстах по-разному описана встреча Ёсимори с его будущим господином Минамото Ёсицунэ. Даже о гибели его однозначных сведений нет. Ёсимори — это человек-призрак. Порой даже возникает подозрение, что такого человека никогда не было, что это собирательный образ. Однако все эти неясности можно легко объяснить. Дело в том, что Исэ Сабуро Ёсимори как истинный ниндзя следовал концепции мугэй-мугэй-но дзюцу — «искусство [жизни] без искусства и без имени», согласно которой истинный разведчик должен скрывать свою биографию, место жительства, владение специальными шпионскими навыками и т.д. Ёсимори, по-видимому, первым в Японии додумался до этого.

Исэ Сабуро Ёсимори был не только замечательным практиком нин-дзюцу, давшим прекрасные образцы эффективного использования этого искусства. После себя он оставил сборник стихотворений, который ныне известен как «Ёсимори хякусю-ка» — «Сто стихотворений Ёсимори», или как «Исэ Сабуро синоби гунка» — «Шпионские военные песни Исэ Сабуро». Этот сборник представляет собой древнейшее письменное наставление по нин-дзюцу.